Заместитель председателя правления Роснано, член бюро центрального совета Союза машиностроителей, скромный гитарист и яркий герой многих событий в самарской истории, впервые – и только нашей съемочной группе – назначает встречу в «Стереокафе». Это часть будущего музея рок-н-ролла, внутри того самого светящегося куба близ концертного зала «Звезда».
Раз уж мы здесь и мы первые, хотя очевидно – все безупречно и все готово, развейте уже туман, когда открытие?
Да мы не торопимся, хотим, чтоб был готов музей, потому что открывать кафе без музея… Хочется, чтобы все работало в комплексе, по нашим задумкам одно дополняет другое. Если заглянуть чуть дальше, в глубь музея – там оборудование уже устанавливается. Всему свое время. Ребёнок должен созреть, поэтому, чтобы он у нас не получился недоношенным, мы хотим его пестовать и лелеять до момента рождения.
Про течение времени – декабрь, Владимир Евгеньевич, уж наступил. События этого года даже в кино не все могли себе представить, а мы в этом теперь живем. Как Вам? Что-то вывело из себя? Или, наоборот, вдруг порадовало?
В кино как раз этого ужаса хватало, я и сам смотрел несколько фильмов, которые посвящены вирусным атакам. В этом смысле я ничем не отличаюсь от большей части населения нашей страны и мира. Честно просидел в изоляции четыре с половиной месяца и был просто счастлив, потому что никогда еще не проводил столько времени дома, с семьей, детьми. В отличие от того, что я часто слышал, у нас была полная гармония, никто ни от кого не устал. По крайней мере мы развлекались как могли. В наших взаимоотношениях появилось много теплоты. И ещё я понял, что можно прожить без всей этой суеты, поездок и Европы. Можно прожить в своей родной Самаре и получить кучу удовольствия от того, что есть здесь.
С другой стороны – производственные процессы, которые не останавливались во время ограничений, вызванных пандемией. Я считаю, что мы научились работать дистанционно. С начала апреля не было ни одного очного совещания в Роснано с моим участием. Что интересно, это существенно сокращает время самих совещаний. Если мы заседаем очно, то это два часа, дистанционно – не больше часа. То же самое – Союз машиностроителей, все заседания центрального бюро идут заочно.
Поработали – отдохнули. Развлекаться в Самаре – это как? Ходили на набережную? Творение Покраса Лампаса видели?
Нет, не видел, только в соцсетях, но мне понравилось. Я считаю, что современное искусство нельзя считать несерьезным, потому что так несерьезно относились и к художественным творениям, признанным со временем шедеврами начала ХХ века. Все, что украшает город, может сделать его более интересным и динамичным с точки зрения визуального восприятия, я приветствую.
Самара меняется? Вы не живёте здесь уже 16 лет…
Я все-таки бываю здесь. Самара очень сильно изменилась. Сегодня приехал из Москвы на поезде, и я проехал от железнодорожного вокзала по улице Коммунистической, потом по Московскому шоссе, и многие вещи я просто не узнал… Городские пейзажи для меня незнакомы.
Радуют новые развязки, новые дороги, если говорить о том, как город задекорировали к чемпионату мира – все живенько и весело. Нравится, как расписали торцы некоторых домов. Стало лучше, и набережная очистилась от наследия 90-х – начала 2000-х годов.
Летом мы катались на вездеходах по Жигулевскому заповеднику, провели очень много времени на Волге, как всегда собирали всех детей, друзей, проводИли зарницу 9 мая, накормили их кашей с солдатской кухни – жить можно. Я не отношусь к тем людям, которых что-то очень сильно напрягает, я человек дисциплинированный, ношу маску, обрабатываю руки антисептиком. Впрочем, отсидев четыре месяца на карантине, я полетел в Москву и через неделю заболел, получил в итоге иммунитет, чем готов со всеми поделиться.
Если меня, как кота, выгрузить из мешка в Самаре и сказать — посмотри направо и налево, я не всегда смогу ответить, где я нахожусь. Мне это нравится. Не нравится много дешевой, пошлой рекламы — не с точки зрения содержания, а то, как она исполнена. Это нас отбрасывает на уровень бедных африканских стран.
Какую маску Вы носите с собой? Простую или дизайнерскую?
У меня хорошая, технологичная маска, с угольным фильтром и шнурком: вы ее сняли, и она на шее висит. Я против дизайнерских масок, потому что маска должна быть не столько красива, сколько должна защищать.
Дизайнеры, художники… Владимир Евгеньевич, Ваш дар самарскому художественному музею — картины русских, советских художников. Чтобы через сто лет говорили о подарке замечательного человека? Или просто людям сделать хорошо?
Если через 100 лет вспомнят – меня это уже не порадует, давайте надеяться, что это произойдёт раньше, сейчас. История меценатства родилась не на пустом месте. Российские меценаты конца XIX – начала XX века были большими коллекционерами и серьезно разбирались в искусстве. Более того, их имена – это и есть Серебряный, я бы даже сказал, бриллиантовый век в живописи, который дал мировой культуре Коровина, Шагала и другие великие имена.
Когда ты начинаешь в чем-то разбираться, тебе хочется, чтобы и другие были вовлечены. Такой мостик я решил непременно построить со своим близким другом, большим коллекционером и знатоком искусства Владимиром Некрасовым. Это не только возможность что-то сделать самому, но и сказать людям: делай как я. И неважно, где это делать — в музее или где-то еще.