17.02.2024

13-16 февраля состоялось обучение первой группы участников проекта. Это — 6 НКО Самарской области и одна государственная организация.
Другое детство, «Солнечный круг», КЦСОН Самарского округа, «Выше радуги», «Самарские солнышки», «Парус надежды», «Радуга».
Общее количество учеников — 25 человек. Это и руководители некоммерческих организаций, и узкие специалисты.
На протяжении двух дней команда проекта читала лекции, и еще в течение двух последующих дней проводила мастер-классы по междисциплинарному социальному консилиуму, осмотрев 6 детей с различными диагнозами и трудностями в Самаре и Тольятти.
Первый день был посвящён законам и уходу за тяжелобольными детьми: лекции читали Ольга Шелест, эрготерапевт Олеся Кисарова и юрист Ольга Соломанидина.
Ольга Шелест рассказала об особенностях ухода за тяжелобольными детьми.
Самой востребованной была лекция юриста. Ольга Соломанидина рассказала про образование, дееспособность, санаторно-курортное лечение, реабилитацию и спорт. По этой теме было задано огромное количество вопросов!
Лекция эрготерапевта Олеси Кисаровой про оформление инвалидности — тоже вызвала особый интерес.
Второй день был посвящён развитию детей с ТМНР, нейропсихологии, диагностике и игре от Эмилии Хафизовой, Елены Бурматновой и Нины Грязевой.
Психолог Ольга Липашева рассказала слушателям об этике общения с семьей тяжелобольного человека и дала практики по профилактике выгорания.
«Меня просто поразили активные, заинтересованные слушатели, живое общение, обмен опытом, разбор трудных кейсов, а не сухие лекции! Видно, что люди пришли за знаниями, а мы с удовольствием готовы их дать!» — говорит специалист проекта — Нина Грязева.
«Я поделюсь своими впечатлениями о прошедших осмотрах. Сначала о коллегах обучающихся… Самара, Сызрань и Октябрьск — умнички, включённые рассуждающие, думающие. А вот коллеги из Тольятти оказались менее включенными и я так и не поняла откуда столько амбиций и самонадеянности.
По семьям…. Возможно это прозвучит жёстко, но мамы стали «купаться» в таких состояниях как «выгорание» и » не в ресурсе». Приведу пример: двойня один гиперактивный, другой ребенок ДЦП (сложно всё у ребенка, голову не держит, сам не сидит, себя не обслуживает, не видит). Обоих детей мать определяет в сад, на полный день и в течение дня «эмоционально выгорает». Не обращаясь ни к психиатру, ни к психологу, ни к телефонам доверия со своими состояниями. Но при этом все блага, в том числе санатории от государства получает. А у ребенка регресс по сравнению с прошлым годом. Ей специалисты задают вопросы, а она злится, нервничает.
Другой пример, ребенок с генетическим синдром, глубокой задержкой, но ему этот мир интересен, он на него реагирует, а мама снова не в ресурсе, подгузник снимать не буду он все дома зассал, занимаемся он-лайн, с ребенком которому три года, который не понимает обращенную речь и не выполняет инструкции. Каааак?
В Тольятти мама, четверо детей, два ребенка с генетикой. Никуда не ходят — нет денег. Я даю рекомендации, что дома тогда можно сделать и тут снова «мама у нас не в ресурсе». Она не может выключить телевизор, она не может дать ребенку таз с водой, чтобы он там научился мыть картошку, морковь, чтобы формировать бытовые навыки. Она не может попросить старших сиблингов помогать ей, потому что они ей говорят, сама рожала — сама и занимайся. Простите, а кто из этих девочек, которые так говорят матери вырастет. У них вообще есть чувство сопереживания, сочувствия, а как же ценности семьи. Да, не должен здоровый ребенок страдать, но помочь то он может, все в одной семье живут. Мы слишком «балуем» и ограничиваем своих детей, не наделяя их обязанностями по дому и не обучая заботе о близких.
Сотрудники НКО, для которых осмотры детей нами- именно мастер-класс, с интересом и вовлеченностью смотрели за нашей работой, откликались, увидели своими глазами, как это на практике и признались, что этот вариант работы очень целостный и практико-ориентированный для команды специалистов. Это действительно так, потому что в диагностике, наблюдении, сборе анамнеза работает не один человек, каждый увидит свое. Потом это все обсуждается: где-то мы сходимся во мнении, где-то дискутируем в поиске решения. Некоторые сотрудники НКО сами включалась в анализ, думаю, этот опыт для них важен»